ПРОТОКОЛ
Либретто оперетты
с экземпляра, добытого пиратским способом
Л и ц а: Оля, ребенок Максим, Боков, тетя Наташа, дедушка
С о т р у д н и к и: майор Коркач, капитаны, лейтенанты, понятые Борисова и Комаров
Ш е к л а к о в: на этот раз Шеклаков
Крохотная комнатка, залитая солнечным светом.
Взрослые люди в партикулярном платье роются в интимных вещах.
Они хотят найти что-нибудь такое.
М а й о р К о р к а ч
А это что?
Т е т я Н а т а ш а
Конверт.
М а й о р
А что внутри?
Т е т я Н а т а ш а
Наверное, письмо.
(быстро проглатывает конверт)
М а й о р
Вы шутите неловко.
(вынимает пистолет)
т е т я Н а т а ш а
Клянусь, письмо простое.
М а й о р
Не заказное? Пусть.
Но что укрыто в банке той,
Под этой гречневой крупой?
Сотрудники вынимают пистолеты, в изумлении переглядываются. Они видят оружие впервые и не понимают, как оно попало в карманы. Если б хоть незабываемый 1919-й, а то уж 74-й пошел…
А вот и Оленьку привели. Она раскраснелась с мороза, щечки розовые, глазки блестят, – чудо, как хороша!
Майор Коркач тем временем соображает.
М а й о р
Наверно, Мандельштам. Вперед,
Штурмуем вражеский оплот!
Сотрудники разбрасывают крупу, осматривают каждое зернышко в увеличительное стекло. Понятые Борисова и Комаров пробуют злак на зуб и съедают почти всю крупу.
О л я
Я протестую против рвения такого.
М а й о р
Еще скажите только слово!
(вынимает второй пистолет)
Мадам! Увы, сомненья нет:
На Вас направлен пистолет.
В нем пули быстрые лежат,
Когда летят они – визжат!
(изображает полет пули, увлекается, танцует)
Ребенок Максим просыпается, с интересом осматривает присутствующих. Танец Майора заметно опечалил его.
Ре б е н о к М а к с и м
Зачем родился я? Проклятая эпоха!
Мне надоела эта суматоха.
А Боков скверно охраняет дом:
Ушел куда-то, в штатском – офицеры.
Все это подтверждает мысль о чем?
Нужны решительные меры!
(съедает записку сомнительного содержания)
М а й о р
Где Мандельштам? Сторонников его
Пороть желаю всех до одного!
Ребенок Максим кидает в Майора погремушку.
Граната!
Сотрудники и Шеклаков бросаются на пол.
Р е б е н о к М а к с и м
Пересолил опять.
В наш век пересолить нетрудно.
Отрадней камнем быть, отрадно спать
В квартире этой многолюдной.
(засыпает)
М а й о р
Уф, кончилась тревога.
Заснул, проклятый, слава Богу.
Наверное, сторонник Мандельштама.
А я не пил еще ни грамма!
О л я
(не скрывая сарказма)
ребенок не умеет говорить.
Т е т я Н а т а ш а
Он молоко умеет пить!
Ш е к л а к о в
Рассказывай, держи карман,
Дать им пенделя
И по Садовой на буксире!
М а й о р
Спасет Вас, лгуньи, только покаянье
И в преступлениях признанье.
От начала событий Дедушка сидит в позе сфинкса. При слове «покаянье» он многозначительно кашляет.
Подталкивая в спину пистолетами, вводят Бокова. Это светловолосый блондин лет 30 (как быстро бежит время!), умен не по годам. Ему чертовски идет холеная борода.
Ре б е н о к М а к с и м
А вот и он, голубчик. Где-то бродит,
В квартире между тем событье происходит!
М а й о р
Где спрятаны ужасные изданья?
И почему у Вас столь бледный вид?
Он, Вас изобличая, говорит,
Что Вы боитесь наказанья.
Б о к о в
Гром, молния и силы ада!
Клянусь: мне ничего не надо.
Берите всё, я не хочу вас видеть.
Л е й т е н а н т
Умел любить – умей и ненавидеть.
Ш е к л а к о в
Еще и разговаривать с ним!
Отвинтить ему голову,
Магнезию внутривенно,
Керосин внутримышечно,
По-другому запоет,
Сукин сын!
П о н я т ы е Борисова и Комаров
Не все же, Боков, веселиться:
Теперь настало время бриться.
О л я
(грациозно загораживая своим телом холеную бороду)
Вы не посмеете коснуться бороды,
Его усов не трогайте, злодеи!
Не волос этот, нет, – висячие сады,
Где созревают важные идеи!
Ошеломленный предложениями Шеклакова, Боков медленно приходит в себя.
Б о к о в
Магнезия… жестокий керосин…
Ты слышал, маленький Максим?
Сотрудники падают на пол, как снопы в сталинском кинофильме о колхозной жизни. Майор Коркач целится из-под стола, Оля всплескивает руками и закрывает ребенка Максима шахматной доской.
М а й о р
У них – максим? У наших – пистолеты.
Вперед! Мы хорошо одеты.
В неравный бой с врагом вступили мы,
Ему не миновать Лефортовской тюрьмы!
Боков сморкается в носовой платок. Из этого насморка не следует выводить, что происходящее сродни Ватерлоо.
Б о к о в
Черт побери, судьба мне изменила,
Которую счастливой почитал.
На сердце лед, и все теперь постыло,
Зачем я книжки разные читал?
Будь проклят день, когда постиг алфавит
И аглицкий преодолел язык!
Быть иль не быть?..
Меня исправят,
Я к исправленьям не привык…
Майор нерешительно вылезает из-под стола, не переставая целиться из пистолетов.
Впрочем, и все остальные сотрудники целятся, кто как умеет. Но Шеклаков исчез, как провалился.
Зачем я с провокатором лукавым
Вино и чай в квартире распивал?
Прощай, луга, кустарники и травы,
Меня зовут решетка и подвал…
Майор вынимает портянку, вытирает увлажнившиеся глаза. Сотрудники откровенно плачут. Понятые Борисова и Комаров содрогаются в рыданиях, особенно Борисова. Это и понятно: женское сердце чувствительно, даже на особом задании. Шеклаков вылезает из-под обоев.
Ш е к л а к о в
Дрянь стихи. Слюни.
М а й о р
Ну, не скажите, чувство есть,
А это главное в искусстве
Поэзии. И в нашем тоже.
Я плачу искренне от грусти,
Хотя последняя строка
От совершенства далека!
(опечален недостижимостью идеала)
О л я
Прощай, мой друг. Я не забуду то,
Как ты мне подавал пальто.
Как ты любил меня и холил,
Работой сладкою неволил!
(нежно обнимает преступника)
т е т я Н а т а ш а
Когда ты будешь жить в лесу,
Тебе мы вышлем колбасу.
Д е д у ш к а
Как говорили в старину,
Душе страданье не помеха.
Ты выпей стопочку одну,
Ведь скоро будет не до смеха.
Сцена из оперетты «Протокол». Финал.
Сцена из трагедии «С поличным»
в III бездействиях, 8 душераздирающих картинах
(готовится, известно где).
Бездейстие II, картина 2:
Дедушка на экране Большого Брата
Cцена из сентиментальной драмы «Не ждали» (готовится).
Действие II, картина 3: встреча
Фото: Вячecлав Великанов
Выпивает стопку, смеется: у Дедушки сдают железные нервы.
П о н я т ы е
Веселье Ваше неуместно:
Зачем, зачем нам всё известно?!
Р е б е н о к М а к с и м
Ну, что разнюнились? Майор!
Мне спать мешают причитанья
И стихотворный этот вздор!
Ма й о р
А запрещенные изданья?
Р е б е н о к М а к с и м
Дружок, их не было и нет.
Л е й т е н а н т
Едва пришел на Божий свет,
Уже и лжет, и запирается!
Ш е к л а к о в
Все они стервецы.
Шеклаков оглушительно икает и оглядывается.
Де д у ш к а
Вам кто-то, видно, вспоминается.
Бо к о в (вызывающе)
Вернее, вспоминают Шеклакова
Или кого-нибудь такого.
Шеклаков икает так, что и слушать нехорошо. А глаза-то как вспучились, тьфу, гадость. Поят его водой, но Шеклакова ничто не берет. Упаковав Шеклакова в мешок №3 и опечатав печатью №17, выносят.
М а й о р
Нас не ждали,
Мы пришли.
Мы искали –
Не нашли.
Я не скрою,
Что расстроен –
Незначителен улов,
В чем виновен Шеклаков!
С о т р у д н и к и
Шеклаков, Шеклаков, Шеклаков!
Т е т я Н а т а ш а
Давайте ссориться не будем
И все, что было, позабудем!
Сейчас нарежу колбасу,
Пожарю вкусные котлеты,
Холодной водки принесу, –
Прошу Вас, спрячьте пистолеты!
М а й о р
Итак, прощаемся друзьями.
И дело все не в Мандельштаме,
А в этом Бокове. Ведь он
Нарушил, говорят, закон.
(сокрушенно качает головой, предвидя судьбу несчастного)
Хоть я и плакал, как дитя,
Да арестую не шутя!
Неожиданно арестовывает Бокова. Общее смятение. Оленька бежит на кухню, где в кастрюльке пригорело молоко. За нею бежит Капитан.
За Капитаном бегут понятые Борисова и Комаров. Ребенок Максим бросает кубики в сотрудников. Тетя Наташа съедает четыре котлетки сразу, несмотря на больную печень. В Белом Доме встревожены. В Камбодже начался новый штурм столицы, но жена председателя Мао отвергла, плутовка, его смешные притязания. Ничего, завтра по-другому заговорит.
Сотрудники в центре Москвы танцуют и поют.
С о т р у д н и к и
Мы приехали в машинах
На резиновом ходу.
Сжатый воздух бьется в шинах,
Словно грешники в аду!
До свиданья, до свиданья,
Здравствуй, Боков дорогой,
Собирайся на дознанье,
Чтоб ты думал головой.
Уводят. За окном встречный марш. Хлопают дверцы. Сирена. Всё уехало.
Ребенок Максим сосет молоко, осуждающе поглядывая на Дедушку, который откровенно предпочитает водочку. Тетя Наташа лечит больную печень. Оленька вышивает кисет для Бокова.
О л я
Он честен, справедлив, и что же?
Отныне спит на жестком ложе.
От пенья сладостнаго лиры
Зевают злые конвоиры!..
Д е д у ш к а
Я думал, что с ума сойду:
Все было, как в пятнадцатом году.
Тьфу-тьфу! Подобные намеки
Влекут значительные сроки!
Дедушка выпивает стопку, склоняется над шахматным этюдом. Все будут полны уныния до возвращения Бокова с приятелями, заводилы и души общества.
Конец, да не совсем
Отпечатано в 1 экземпляре.*)
_________
*) Он-то и был похищен пиратским способом и опубликован.
Для узкого круга
Публикуется без ведома персонажейс экземпляра, добытого пиратским способом
Л и ц а: Оля, ребенок Максим, Боков, тетя Наташа, дедушка
С о т р у д н и к и: майор Коркач, капитаны, лейтенанты, понятые Борисова и Комаров
Ш е к л а к о в: на этот раз Шеклаков
Крохотная комнатка, залитая солнечным светом.
Взрослые люди в партикулярном платье роются в интимных вещах.
Они хотят найти что-нибудь такое.
М а й о р К о р к а ч
А это что?
Т е т я Н а т а ш а
Конверт.
М а й о р
А что внутри?
Т е т я Н а т а ш а
Наверное, письмо.
(быстро проглатывает конверт)
М а й о р
Вы шутите неловко.
(вынимает пистолет)
т е т я Н а т а ш а
Клянусь, письмо простое.
М а й о р
Не заказное? Пусть.
Но что укрыто в банке той,
Под этой гречневой крупой?
Сотрудники вынимают пистолеты, в изумлении переглядываются. Они видят оружие впервые и не понимают, как оно попало в карманы. Если б хоть незабываемый 1919-й, а то уж 74-й пошел…
А вот и Оленьку привели. Она раскраснелась с мороза, щечки розовые, глазки блестят, – чудо, как хороша!
Майор Коркач тем временем соображает.
М а й о р
Наверно, Мандельштам. Вперед,
Штурмуем вражеский оплот!
Сотрудники разбрасывают крупу, осматривают каждое зернышко в увеличительное стекло. Понятые Борисова и Комаров пробуют злак на зуб и съедают почти всю крупу.
О л я
Я протестую против рвения такого.
М а й о р
Еще скажите только слово!
(вынимает второй пистолет)
Мадам! Увы, сомненья нет:
На Вас направлен пистолет.
В нем пули быстрые лежат,
Когда летят они – визжат!
(изображает полет пули, увлекается, танцует)
Ребенок Максим просыпается, с интересом осматривает присутствующих. Танец Майора заметно опечалил его.
Ре б е н о к М а к с и м
Зачем родился я? Проклятая эпоха!
Мне надоела эта суматоха.
А Боков скверно охраняет дом:
Ушел куда-то, в штатском – офицеры.
Все это подтверждает мысль о чем?
Нужны решительные меры!
(съедает записку сомнительного содержания)
М а й о р
Где Мандельштам? Сторонников его
Пороть желаю всех до одного!
Ребенок Максим кидает в Майора погремушку.
Граната!
Сотрудники и Шеклаков бросаются на пол.
Р е б е н о к М а к с и м
Пересолил опять.
В наш век пересолить нетрудно.
Отрадней камнем быть, отрадно спать
В квартире этой многолюдной.
(засыпает)
М а й о р
Уф, кончилась тревога.
Заснул, проклятый, слава Богу.
Наверное, сторонник Мандельштама.
А я не пил еще ни грамма!
О л я
(не скрывая сарказма)
ребенок не умеет говорить.
Т е т я Н а т а ш а
Он молоко умеет пить!
Ш е к л а к о в
Рассказывай, держи карман,
Дать им пенделя
И по Садовой на буксире!
М а й о р
Спасет Вас, лгуньи, только покаянье
И в преступлениях признанье.
От начала событий Дедушка сидит в позе сфинкса. При слове «покаянье» он многозначительно кашляет.
Подталкивая в спину пистолетами, вводят Бокова. Это светловолосый блондин лет 30 (как быстро бежит время!), умен не по годам. Ему чертовски идет холеная борода.
Ре б е н о к М а к с и м
А вот и он, голубчик. Где-то бродит,
В квартире между тем событье происходит!
М а й о р
Где спрятаны ужасные изданья?
И почему у Вас столь бледный вид?
Он, Вас изобличая, говорит,
Что Вы боитесь наказанья.
Б о к о в
Гром, молния и силы ада!
Клянусь: мне ничего не надо.
Берите всё, я не хочу вас видеть.
Л е й т е н а н т
Умел любить – умей и ненавидеть.
Ш е к л а к о в
Еще и разговаривать с ним!
Отвинтить ему голову,
Магнезию внутривенно,
Керосин внутримышечно,
По-другому запоет,
Сукин сын!
П о н я т ы е Борисова и Комаров
Не все же, Боков, веселиться:
Теперь настало время бриться.
О л я
(грациозно загораживая своим телом холеную бороду)
Вы не посмеете коснуться бороды,
Его усов не трогайте, злодеи!
Не волос этот, нет, – висячие сады,
Где созревают важные идеи!
Ошеломленный предложениями Шеклакова, Боков медленно приходит в себя.
Б о к о в
Магнезия… жестокий керосин…
Ты слышал, маленький Максим?
Сотрудники падают на пол, как снопы в сталинском кинофильме о колхозной жизни. Майор Коркач целится из-под стола, Оля всплескивает руками и закрывает ребенка Максима шахматной доской.
М а й о р
У них – максим? У наших – пистолеты.
Вперед! Мы хорошо одеты.
В неравный бой с врагом вступили мы,
Ему не миновать Лефортовской тюрьмы!
Боков сморкается в носовой платок. Из этого насморка не следует выводить, что происходящее сродни Ватерлоо.
Б о к о в
Черт побери, судьба мне изменила,
Которую счастливой почитал.
На сердце лед, и все теперь постыло,
Зачем я книжки разные читал?
Будь проклят день, когда постиг алфавит
И аглицкий преодолел язык!
Быть иль не быть?..
Меня исправят,
Я к исправленьям не привык…
Майор нерешительно вылезает из-под стола, не переставая целиться из пистолетов.
Впрочем, и все остальные сотрудники целятся, кто как умеет. Но Шеклаков исчез, как провалился.
Зачем я с провокатором лукавым
Вино и чай в квартире распивал?
Прощай, луга, кустарники и травы,
Меня зовут решетка и подвал…
Майор вынимает портянку, вытирает увлажнившиеся глаза. Сотрудники откровенно плачут. Понятые Борисова и Комаров содрогаются в рыданиях, особенно Борисова. Это и понятно: женское сердце чувствительно, даже на особом задании. Шеклаков вылезает из-под обоев.
Ш е к л а к о в
Дрянь стихи. Слюни.
М а й о р
Ну, не скажите, чувство есть,
А это главное в искусстве
Поэзии. И в нашем тоже.
Я плачу искренне от грусти,
Хотя последняя строка
От совершенства далека!
(опечален недостижимостью идеала)
О л я
Прощай, мой друг. Я не забуду то,
Как ты мне подавал пальто.
Как ты любил меня и холил,
Работой сладкою неволил!
(нежно обнимает преступника)
т е т я Н а т а ш а
Когда ты будешь жить в лесу,
Тебе мы вышлем колбасу.
Д е д у ш к а
Как говорили в старину,
Душе страданье не помеха.
Ты выпей стопочку одну,
Ведь скоро будет не до смеха.
Сцена из оперетты «Протокол». Финал.
Сцена из трагедии «С поличным»
в III бездействиях, 8 душераздирающих картинах
(готовится, известно где).
Бездейстие II, картина 2:
Дедушка на экране Большого Брата
Cцена из сентиментальной драмы «Не ждали» (готовится).
Действие II, картина 3: встреча
Фото: Вячecлав Великанов
Выпивает стопку, смеется: у Дедушки сдают железные нервы.
П о н я т ы е
Веселье Ваше неуместно:
Зачем, зачем нам всё известно?!
Р е б е н о к М а к с и м
Ну, что разнюнились? Майор!
Мне спать мешают причитанья
И стихотворный этот вздор!
Ма й о р
А запрещенные изданья?
Р е б е н о к М а к с и м
Дружок, их не было и нет.
Л е й т е н а н т
Едва пришел на Божий свет,
Уже и лжет, и запирается!
Ш е к л а к о в
Все они стервецы.
Шеклаков оглушительно икает и оглядывается.
Де д у ш к а
Вам кто-то, видно, вспоминается.
Бо к о в (вызывающе)
Вернее, вспоминают Шеклакова
Или кого-нибудь такого.
Шеклаков икает так, что и слушать нехорошо. А глаза-то как вспучились, тьфу, гадость. Поят его водой, но Шеклакова ничто не берет. Упаковав Шеклакова в мешок №3 и опечатав печатью №17, выносят.
М а й о р
Нас не ждали,
Мы пришли.
Мы искали –
Не нашли.
Я не скрою,
Что расстроен –
Незначителен улов,
В чем виновен Шеклаков!
С о т р у д н и к и
Шеклаков, Шеклаков, Шеклаков!
Т е т я Н а т а ш а
Давайте ссориться не будем
И все, что было, позабудем!
Сейчас нарежу колбасу,
Пожарю вкусные котлеты,
Холодной водки принесу, –
Прошу Вас, спрячьте пистолеты!
М а й о р
Итак, прощаемся друзьями.
И дело все не в Мандельштаме,
А в этом Бокове. Ведь он
Нарушил, говорят, закон.
(сокрушенно качает головой, предвидя судьбу несчастного)
Хоть я и плакал, как дитя,
Да арестую не шутя!
Неожиданно арестовывает Бокова. Общее смятение. Оленька бежит на кухню, где в кастрюльке пригорело молоко. За нею бежит Капитан.
За Капитаном бегут понятые Борисова и Комаров. Ребенок Максим бросает кубики в сотрудников. Тетя Наташа съедает четыре котлетки сразу, несмотря на больную печень. В Белом Доме встревожены. В Камбодже начался новый штурм столицы, но жена председателя Мао отвергла, плутовка, его смешные притязания. Ничего, завтра по-другому заговорит.
Сотрудники в центре Москвы танцуют и поют.
С о т р у д н и к и
Мы приехали в машинах
На резиновом ходу.
Сжатый воздух бьется в шинах,
Словно грешники в аду!
До свиданья, до свиданья,
Здравствуй, Боков дорогой,
Собирайся на дознанье,
Чтоб ты думал головой.
Уводят. За окном встречный марш. Хлопают дверцы. Сирена. Всё уехало.
Ребенок Максим сосет молоко, осуждающе поглядывая на Дедушку, который откровенно предпочитает водочку. Тетя Наташа лечит больную печень. Оленька вышивает кисет для Бокова.
О л я
Он честен, справедлив, и что же?
Отныне спит на жестком ложе.
От пенья сладостнаго лиры
Зевают злые конвоиры!..
Д е д у ш к а
Я думал, что с ума сойду:
Все было, как в пятнадцатом году.
Тьфу-тьфу! Подобные намеки
Влекут значительные сроки!
Дедушка выпивает стопку, склоняется над шахматным этюдом. Все будут полны уныния до возвращения Бокова с приятелями, заводилы и души общества.
Конец, да не совсем
Отпечатано в 1 экземпляре.*)
Хранению в крупах,
как-то: манной, гречневой, ячневой, перловой, рисовой и даже в горохе
НЕ ПОДЛЕЖИТ.
_________
*) Он-то и был похищен пиратским способом и опубликован.
posted by Nicolas Bokov at
5:44 AM
