СТИХОТВОРЕНИЯ

***
Зеленая луна, и воздух все свежей.
На пустыре заметны силуэты.
Далекое мерцание ножей
Не прибавляет блеска свету,

Но тяжелеют горести земли.
Сердечное томленье пешехода
Остерегает, говоря: внемли,
Другого не видать исхода,

Поскольку жизнь, наверно, коротка,
А этот путь короче жизни нашей.
И слышится, пока душа легка,
На пустыре моление о чаше.

Москва, 1974

*
Превозмоги тоску. Не думай: обречен,
Отступит обреченность в царство ночи.
Вот, календарь судьбы развернут и прочтен.
Ступай на путь, который напророчил.

Но если вдруг нежданное тепло
В душе пробудит музыку и слово, –
На помощь вдохновение пришло,
Чтоб легче задыхаться снова.

*
Разлуку временить, разлуку с этим милым
Пейзажем, – здесь падает листва
И настигают листья голову мою
Когда неясен путь когда невидно
Куда ведет дорога путь изгнанья
Чрез эту комнату – звучание пластинки
И книги старые какие-то надежды
Дождь за окном и скоро снег падет
И рвутся нити многие любви
И сострадания – о Боже
Неправда ли пора неправда ли иное
Приходит в сумерках и селится в душе
И продлевает тьму и делает все гуще
Сгустившийся над лугом мрак
Но тьма и мрак синонимы наверно
Как жизнь и смерть в оставленной стране

*
В опавших листьях шелесты судьбы.
Могилы заколдованы крестами.
Витают шепоты невидимой толпы
Над глянцевыми лепестками

Венков. Отвердевает глаз
И повисает, как стеклянный шарик.
В родимый дом отыскивая лаз,
Рука в траве истлевшей шарит,

Предчувствуя… предчувствуя озноб.
Страшнейшее растет из одиночеств.
Дождь падает и орошает лоб.
Он ускоряет приближенье ночи.

*
Открыть окно – там шелестит листва. Дождя паденье
Столь равномерное теченью образов подобно.
Нисходит мир, и я, как встарь свободен.
Привязанности живы, только дальше,
Как милое душе воспоминанье
О времени привязанности к телу.
С тех пор, как положил не понимать
И этот страх, мерцающий в глазах,
Любовь корыстную и тяготенье к смерти,
И гибель праздную на разных перекрестках, –
Увидел вновь сияние звезды.

Учительства не состоялось бремя,
Поскольку дар особенный терпенья
Среди даров не оказался вовсе,
И возвращается на родину печаль,
И ангельским крылом по щекам гладит.
Предвестие настолько очевидно,
Что сердце наполняется томленьем,
И вот тогда необходимый отдых
Дает листва. И равномерный дождь.

*
Пошто спешишь за мной, молодой человек со свертком?
В отдаленье его учитель и мэтр в сером пальто
Эта пара целуется под проливным дождем
Когда прохожу мимо (бедные оба продрогли)
А этот в шапке-ушанке с лицом рабочего класса
Его руки давно позабыли о существованьи напильника
Четверо с отвислыми щеками едут в машине
А вот и знаменитый бонвиван в полушубке с небольшой бородой
Этому пожилому в синих суконных брюках осталось полгода до пенсии
Он караулит мою встречу с возлюбленной
Мы гуляем среди зимних деревьев рука об руку
А молодой человек с небольшой головой прячется в безлистной яблоне
Рядом с моим офисом один читает газету на стенде
До полудня а после обеда вторую половину газеты
Читает другой но такой же с небольшой головой
С глазами охотника до человека
А этому зажало ногу дверью метро и поделом
Он крепкой небольшой головой о крепкий перрон
Опасная служба

Спасибо дважды в месяц получаю вознагражденье за труд
И вспоминаю политическую экономию
Чтобы прожить на честные деньги
Товар – деньги – товар – сюртук – сапоги – мавзолей
Слишком много идущих по следу
С презрением осматривающих мои покупки
Спокойно внимательно деловито
Крадут у меня хлеб и свободу
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Понравился только армянин с портфелем
С печальным лицом ходил и ездил за мною
Размышляя о чем-то своем может быть он
Догадался о бренности земного существования
Полковник передайте ему привет.

*
Мы заснули в Парадизе
А проснулись в Гефсиманском саду
Даже Бог скорбел располагая легионами ангелов
У меня только ты нам ли печалиться
Вино и метель и свобода (сегодня)
Три чистые вещи оберегающие любовь
Так любят свободнорожденные в рабстве
(В каждом слове предчувствие расстояния)

А мы сделаем вот что

Тихо играет орган Робертсбриджа
С нами покой Старой Англии
Неяркий свет чтобы любоваться друг другом
И в этом бокале и в том отблеск вина

О, губы напьются теплом из твоей ладони
И чтобы не слышали щупальцы сторожащие дом
На кусочке бумаги напишу божественные слова
Моя дорогая я люблю тебя

*
И правда: дерево, топор,
А дальше горькая пустыня.
Неотменяем уговор
Усвоить символы простые:
Пустыня, дерево, топор.

Наутро закричит дитя,
Но нет укрытия от зноя:
Упало древо, шелестя,
И тело вслед за головою.

А мать баюкает дитя.

*
Мчался черный автомобиль рабства
Мокрый снег брызгал из-под колес
О разве я не любил тебя
Вспоминая засохшие розы
Наслаждался неповторимостью дня
Любви и признанья и ласки
Так медленно расставался с тобою
Ведомый по коридору и лестницам
И перед дверью последней остановился
Поцеловал и забыл (и не помнил)
П р и г о т о в л я я с ь

___________________
Последняя строка сочинена поэтом А[йги].

*
Очнувшийся в пустыне одинок и мал.
Колодец пуст (иссяк родник сердечный).
Давно ли взора от звезды не отрывал,
Играя в свете дня смертельно и беспечно.

Укрыл лиловой тьмой (навечно) до утра восток.
Надолго (навсегда) уснуло дорогое братство.
Где почва треснула, там позвоночник лег.
Соломой шелестит, мертво мое богатство.

О, ночь дана, и ночи (в сердце плач).
О, ночь подарена (украдена), а утром
Нашествие бессмысленных задач
Рукою отстранив, поступишь мудро,

Поскольку… нет, не жизнь, и не свобода, нет,
Наверное, тепло обнявшихся и спящих вместе,
Тепло боготворимое (там – ветрено, и снег)
Готовит к смерти нас и лечит от желанья мести.

1972

Пейзаж для мертвого глаза

На небе розовом вырезывались крылья,
Зубчатый край леса обозначал.
В пыли равнина, над бескрайней пылью
Стеклянной массой воздух повисал.

Как мушка в янтаре, захваченная птица
Покоилась над гребнем голубым.
Мохнатой пыли ветхие частицы
Прижаты воздухом, или стеклом пустым.

На розовом чернели очертанья,
Неровный край обугленный чернел.
Несметной пыли длилось оседанье,
Стеклянный воздух плавал и блестел.

Прорезанное в розовом отверстье,
Изломанная линия, а тут
На сером серое, почти сливаясь вместе.
Стеклянное скрывает пустоту.